Главная История России С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. Том 17. Глава третья. Продолжение царствования Петра I Алексеевича (часть 42)
История
Книги
Новости
2013
1234567
2012
312
Наша кнопка


HistoryLine.Ru logo

Статистика


Глава третья. Продолжение царствования Петра I Алексеевича (часть 42)

Визирь, выслушав пункты, сказал: "Правда, что много на вас Порте наносят, однако Порта не слушает, особенно когда ты теперь здесь". Когда прочли четвертый пункт, визирь обрадовался, что царь не боится императора. Пункт присоветовал написать Тейльс. "Порта, - говорил он, - получила такие известия, что цесарь хочет войну начать с Россиею, а царь не в состоянии дать отпора и очень боится цесаря; и если туркам не объявить, что такого страха нет, то интерес царя будет у Порты в презрении и посланник русский в утеснении". Дашков выхлопотал письменные ответы на свои пункты: 1) Порта сохраняет мир с Россиею и ложным внушениям верить не будет; 2) хану послан указ, чтоб возвратил русских пленных, взятых разбойниками-татарами без его ведома; 3) те, которые предлагали царю союз против Порты, на мирном конгрессе предлагали Порте союз против России, но Порта ложным внушениям верить не будет; 4) насчет предложений хана Польше царь получил ложные известия: хан не мог этого предлагать без воли султана.

Дашков писал, что с ним обходятся очень хорошо, как и с министрами других держав, дали летний приморский дом в Буюкдере, хотя английский посол и много хлопотал, чтоб его не выпускали из Константинополя. "Разве вы не знаете, как греческий народ склонен к русскому?" - внушал англичанин визирю. Визирь смутился, призвал караульного, стоявшего у русского посланника, и спрашивал: часто ли ходят греки к Дашкову? Караульный отвечал, что посланник, как только приехал в Константинополь, так заказал караульному не пускать к себе греков и людям своим запретил с ними знаться. Визирь успокоился и велел пускать всех свободно к Дашкову. Этим воспользовался князь Рагоци, нашедший убежище в Турции, и отдал визит посланнику; Дашков был у него первый, потому что визирь сказал ему о Рагоци: "Он наш приятель, говорит, что и ваш великий приятель; можно вам у него быть". Чтоб войти в доверенность визиря и тем успешнее противодействовать внушениям со. стороны Англии и Австрии, Дашков не ездил ни к кому, не спросившись прежде у визиря. С Рагоци Дашков должен был сблизиться и советоваться в важных делах, потому что прежних приятелей уже не было. "Которых мы имели здесь приятелей, те все нам теперь для цесаря недоброхотны, и говорить мне здесь теперь не с кем ни о каких делах, потому что и голландский посол беспрестанно с цесарским и пьет и ест вместе и дружба великая; сколько я ни старался чрез старого Тейльса, чтоб мне тайно видеться с голландским послом, но он со мною не видался; да и Тейльс-старый бездельничает для сына своего Николая, который при цесарском после; Тейльс только манит здесь мне для своей бедности, чтоб брать от вашего величества деньги, а сделать ничего не умеет и не может, во-первых, оглох совсем, да и глуп стал и к Порте не ходит; что б я с ним ни говорил, сейчас жене скажет и меньшому сыну, и все это очутится в ушах у цесарского посла. Последний старается всеми способами ссорить Порту с вашим величеством и теперь пропустил слухи по всему Константинополю, что визирь обещал ему посадить меня в Семибашенный замок и объявить войну вашему величеству.

Я испугался и стал просить у визиря приватной аудиенции; цесарский посол с другими послами начал стараться, чтоб аудиенции мне не дали; только о французском после (маркизе де Бонаке) не слышу, чтоб мешался в цесарские дела. Но приватной аудиенции я добился и сейчас же увидал, что в уши визирю уже надули. Спросил меня: "Есть ли ваши войска в Польше?" Я отвечал, что есть. "Вы говорите на цесаря, а сами что делаете?" - сказал визирь, только не с сердцем. Я ему объяснил, что войска не для завоевания Польши, а для того, чтоб король Август чего не сделал над польскою вольностию. Визирь развеселился. Я стал ему говорить о противных поступках цесаря, который вступил в великую гордость приобретением себе завоеванных земель от Турции, и спросил, его мнения: не противно ли будет Порте, если ваше величество с другими союзниками объявят войну цесарю и королю польскому, и сама Порта не поднимется ли на него в такое удобное время для отмщения ему его неправых поступков? Визирь очень обрадовался этим речам и отвечал: "Если царское величество имеет от цесаря такие противности, то может воевать, помоги ему бог; и Порта его не оставила бы, если б это случилось перед заключением нашего мира с ним". Я сказал ему: "Нужда и закон ломает, не только мирный договор; вы не из доброй воли с ним помирились?" "Увидим, - сказал визирь, - как вы начнете: все может статься". Есть при мне пристав, ага, великий мне приятель, и живет в Цареграде, точно мой стряпчий: всякий день ходит к Порте и, что там услышит, все мне пересказывает; я ему своих денег даю по 30 левков на месяц; а от христиан нечего надеяться: все на цесаревой стороне. Турки думают, что будет непременно война между Россиею и императором, и для того про запас стали готовиться: если ваше величество одолеет цесаря, то они пойдут на последнего; если же цесарь одолеет нас, то они против вашего величества пойдут от страха перед цесарем и чтоб приобрести что-нибудь от нас в награду потерянного. Для этого немедленно надобно заключить с ними вечный мир. Я не видал злейшего неприятеля вашему величеству, как английский король: министр его старается, чтоб каждый день. сделать мне какую-нибудь неприятность. Был у визиря, настаивал, чтоб меня здесь не было; говорил, что в Польше русские войска вопреки договорам, прославлял победы цесаря над Испаниею".

Цитата

Не страшно отступить, а страшно не продолжить борьбу
Японская пословица