Глава третья. Продолжение царствования императрицы Елисаветы Петровны. 1758 год (часть 8)

<< назад | начало | вперед >>

Свидание происходило за полночь. В комнате императрицы кроме нее и великой княгини находились еще великий князь и граф Александр Шувалов. Увидавши императрицу, Екатерина бросилась перед нею на колена и со слезами стала умолять отправить ее к родным за границу. Императрица хотела ее поднять, но Екатерина не вставала. Если Ив. Ив. Шувалов советовал ей оказать немного покорности, то она употребила сильный прием и тем скорее достигла своей цели. На лице Елисаветы была написана печаль, а не гнев, на глазах блистали слезы. "Как это мне вас отпустить? Вспомните, что у вас дети!" - сказала она Екатерине. Та ловко затронула другую нежную сторону человеческого сердца. "Мои дети, - отвечала она, - на ваших руках, и лучшего для них желать нечего, я надеюсь, что вы их не оставите". "Но что же я скажу другим, за что я вас выслала?" - спросила Елисавета. "Ваше императорское величество, - ответила Екатерина, - изложите причины, почему я навлекла на себя вашу немилость и ненависть великого князя". "Чем же вы будете жить у своих родных?" - спросила Елисавета. "Чем жила перед тем, как вы меня взяли сюда", - отвечала Екатерина. Елисавета в другой раз велела ей встать, и Екатерина послушалась.

Елисавета отошла от нее в раздумье. Она чувствовала, что потерпела поражение от женщины, которая стояла перед нею на коленах; надобно было собрать силы для нападения. Но это было трудно сделать, и атака поведена была в расстройстве, в беспорядке. Елисавета подошла к великой княгине с упреками: "Бог свидетель, как я плакала, когда по приезде вашем в Россию вы были при смерти больны, а вы потом не хотели мне кланяться как следует, вы считали себя умнее всех, вы вмешивались во многие дела, которые вас не касались, я бы не посмела этого делать при императрице Анне. Как, например, смели вы посылать приказания фельдмаршалу Апраксину?" "Я! - отвечала Екатерина. - Да мне никогда и в голову не приходило посылать ему приказания". "Как, - возразила императрица, - вы будете запираться, что не писали к нему? Ваши письма там (она показала их пальцем на туалете). Ведь вам было запрещено писать". "Правда, - отвечала Екатерина, - я нарушила это запрещение и прошу простить меня, но так как мои письма там, то они могут служить доказательством, что никогда я не писала ему приказаний и что в одном письме я извещала его о слухах насчет его поведения". "А зачем вы ему это писали?" - прервала ее императрица. "Затем, - отвечала Екатерина, - что очень его любила и потому просила его исполнять ваши приказания; другое письмо содержит поздравление с рождением сына, третье - поздравление с Новым годом". "Бестужев говорит, что было много других писем", - сказала на это Елисавета. "Если Бестужев это говорит, то он лжет", - отвечала Екатерина. Тут Елисавета употребила нравственную пытку, чтоб вынудить признание. "Хорошо, - сказала она, - если он на вас лжет, то я велю его пытать". Но Екатерина не испугалась и отвечала: "В вашей воле сделать все то, что признаете нужным; но я писала только эти три письма к Апраксину". Елисавета ничего не сказала на это.

Она, по своему обычаю, ходила по комнате, обращаясь то к великой княгине, то к великому князю, но всего чаще к Шувалову. Весь этот разговор, длившийся полтора часа, производил на нее тяжелое впечатление, но не раздражал ее. Великий князь, напротив, высказал сильное ожесточение против жены. Он старался раздражить и Елисавету против нее, но не достиг цели, потому что в его словах слишком резко выражалась страсть. Наконец, императрица, подошедши к Екатерине, сказала ей тихонько: "Мне много нужно было бы сказать вам, но я не могу говорить, потому что не хочу еще больше вас поссорить". "Я также, - отвечала Екатерина, - не могу говорить, как ни сильно мое желание открыть вам мое сердце и душу". Елисавета была очень тронута этими словами, слезы навернулись у нее на глазах, и, чтоб другие не заметили, как она растрогана, она отпустила великого князя и великую княгиню, говоря, что уже очень поздно: действительно, было около трех часов утра. Вслед за Екатериною императрица послала Александра Шувалова сказать ей, чтобы не горевала, что она в другой раз будет говорить с нею наедине. В ожидании этого разговора Екатерина заперлась в своей комнате под предлогом нездоровья. Она в это время читала пять первых томов Истории путешествий с картою на столе. Когда она уставала от этого чтения, то перелистывала первые томы французской энциклопедии. Скоро она имела удовольствие убедиться, как удачно поступила она, потребовавши сама отпуска из России: к ней явился вице-канцлер Воронцов и от имени императрицы стал упрашивать отказаться от мысли оставить Россию, ибо это намерение сильно печалит императрицу и всех честных людей, в том числе и его, Воронцова. Он обещал также, что императрица будет иметь с нею вторичное свидание. Обещание было исполнено. Императрица потребовала прежде всего, чтоб Екатерина отвечала ей сущую правду на ее вопросы, и первый вопрос был: действительно ли она писала только три известные письма к Апраксину? Екатерина поклялась, что только три.

<< назад | начало | вперед >>