Главная История России С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. Том 15. Глава четвертая. Продолжение царствования Петра I Алексеевича (часть 26)
История
Книги
Новости
2013
1234567
2012
312
Наша кнопка


HistoryLine.Ru logo

Статистика


Глава четвертая. Продолжение царствования Петра I Алексеевича (часть 26)

Согласно этому взгляду, что можно не обращать внимания на русские требования, Англия признала Лещинского королем польским. Матвеев после этого перестал ездить ко двору; Петр еще в апреле 1708 года писал Головкину: "О Андрее Матвееве, как уже давно говорено, что ему время отъехать, ибо все рассказы и стыд". Матвеев получил указ об отозвании, совсем собрался уже выехать из Лондона и 23 июля назначил сроком расплаты со всеми своими кредиторами. 21 июля вечером поехал он в Соммерсет-гоуз, где обыкновенно собирались иностранные министры для узнания друг от друга новостей. Но дорогою вдруг подбегают к его карете три человека, остановили лошадей, двое вломились в карету, третий стал на козлы и велел кучеру мчать как можно скорее - неизвестно куда. Вломившиеся в карету начали бить Матвеева, отняли шпагу, трость, шляпу. Когда он стал громко кричать, то они снова избили его и изодрали платье, держа за ворот. На крики Матвеева, однако, сбежались люди, остановили лошадей и ввели было избитого Матвеева в ближайшую таверну, но должны были от него отступиться, потому что задержавшие его объявили, что имеют предписание купеческого шерифа арестовать его за долг в 50 фунтов двоим купцам, угольнику и кружевнику. Матвеева в извощичьей карете привезли в долговую тюрьму, но еще из таверны он успел дать знать в Соммерсет-гоуз иностранным министрам о страшном оскорблении, нанесенном всем им в его лице. Флорентийский посланник кавалер Жиральди, особенно дружный с Матвеевым, и лорд Лифорд тотчас приехали к нему в тюрьму, а португальский посланник поскакал в ту же минуту к статс-секретарю. Секретать последнего, Вальполь, приехал в тюрьму, описал все дело и обещал Матвееву, что завтра явится к нему сам статс-секретарь и дело розыщется: ходили слухи, что все это сделано по наущению шведского министра. Матвеев не стал дожидаться завтрашнего дня и тотчас же послал к Стельсу, чтоб тот своею порукою высвободил его из тюрьмы, что и было немедленно исполнено. На другой день приехали к Матвееву все иностранные министры, все с ужасом отзывались о неслыханном нарушении народного права; приехал и статс-секретарь с обещанием, что в тот же день поедет в Виндзор и донесет королеве о случившемся, что немедленно будет созван великий совет и он, статс-секретарь, надеется, что королева даст послу такое удовлетворение, какого никому из чужестранных послов не бывало. Понятно, с каким чувством выехал Матвеев из Англии, от этого "христоненавистного народа и канальского злочестия исполненного". Он возвратился на прежний свой пост в Гагу, откуда писал Головкину: "От двора английского не обещаю никакой царскому величеству приязни, видя неизмеримые лукавства герцога Марльборо и склонность его к шведскому и ганноверскому дворам"

В Дании те же выжидания, чем кончится поход Карла в Малороссию? К копенгагенскому двору был отправлен князь Василий Лукич Долгорукий. Датские министры под разными предлогами долго не хотели вступить с ним в конференцию. "По-видимому, - писал Долгорукий, - не без труда склонить здешний двор к желанному царским величеством делу: первая причина та, что король человек не военный и настращенный войною; другая причина, что половина тайных советников против войны, потому что деревни их находятся в Голштинии, и если война начнется, то они первые будут разорены; главная же причина - неимение денег". Когда наконец Долгорукий добился конференции, то на его предложение начать войну против шведов все министры единогласно отвечали: "Три причины не позволяют нам вступить в эту войну: 1) боимся англичан и голландцев; если мы завоюем что-нибудь у шведов, то англичане и голландцы отнимут это у нас и отдадут опять шведам, да еще с нашими убытками. 2) У нас нет денег. 3) Боимся, что король шведский, оставя войну в Польше, обратится на нас и царское величество в то время нас покинет". Но понятно, что в Дании желали успеха царю и радовались, слыша о затруднительном положении Карла XII. В сентябре 1708 года Матвеев писал из Гаги: "Приехал сюда из Дании тайный советник королевский барон Дейлер, был у меня и имел пространный разговор, говорил, что царскому величеству необходимо не упускать никакого полезного и способного случая к нанесению вреда неприятелю, который находится в таком бедственном положении, что изъяснить нельзя. Не надобно вступать с ним в генеральный бой, но особыми партиями утеснять и тем в конечную руину привесть, что сделать легко с такими многочисленными свежими войсками, какие у его царского величества. При крайней скудости швед лошадьми весьма опал; из войска его побег ратным людям беспрестанный, и никаким образом он, в краях тех пустых и безлюдных, ни людей к себе собрать не может, ни денег, чем их содержать, там не найдет, и этим он, швед, сам себя вводит в конечное бедство". После победы под Лесным начались опять конференции: Долгорукий предлагал, кроме вспомогательных войск, деньги: 300000 ефимков на первый год и 100000 ежегодно на все время войны. Датские министры отвечали, что этих денег мало, снаряжение флота очень дорого стоит. Король был за границею, и это обстоятельство затягивало дело. Долгорукий писал: "Зело бы нужно хоть малую дачу здешним министрам прислать; всего их четыре человека, а дать надобно только троим, потому что они уговаривают короля к войне, а четвертый, Лент, отговаривает".

Цитата

Позора следует бояться больше, чем смерти
Античный афоризм