Главная История России С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. Том 15. Глава четвертая. Продолжение царствования Петра I Алексеевича (часть 1)
История
Книги
Новости
2013
1234567
2012
312
Наша кнопка


HistoryLine.Ru logo

Статистика


Глава четвертая. Продолжение царствования Петра I Алексеевича (часть 1)

Петр сбирался ехать на Дон: так опасно было в его глазах козацкое восстание - и это в то самое время, когда Россия одна должна была выдерживать борьбу с непобедимым шведом.

Мы видели, что Карл двинулся из Саксонии в Польшу в августе 1707 года. Ждали, что король быстро пройдет владения своего посаженника Лещинского и немедленно вторгнется в Россию, но, к всеобщему удивлению, Карл четыре месяца выстоял в бездействии на левом берегу Вислы. Было ли это следствием удали, заставлявшей предпочитать для походов зимнее время как более трудное, или, наоборот, Карл боялся осеннего пути в Литве и западной России, - все равно, каждый месяц остановки со стороны Карла был выигрышем для Петра. Шведы, привыкшие к роскошному житью в богатой Саксонии, начали хозяйничать в бедной Польше, хватая все, что только могли захватить. Карл смотрел на грабительство солдат своих сквозь пальцы. Станислав Лещинский горько жаловался, что шведы обирают его подданных так же немилосердно, как и русские, но на его жалобы не обращалось никакого внимания. Французский посланник, находившийся при Карле, доносил своему двору, что шведы питают к полякам глубочайшее презрение и не считают их достойными какого-либо внимания. Сам Карл был так возмущен поведением поляков, что не считал их достойными никакой пощады ни относительно целого государства, ни относительно отдельных лиц.

В конце декабря Карл перешел Вислу и, несмотря на представления о необходимости зимних квартир, двинулся немедленно в Литву. Морозные ночи солдаты проводили на снегу под открытым небом. Люди гибли, еще больше гибло лошадей, за недостатком которых нужно было кинуть часть багажа. Но вреднее всего была шведам враждебность жителей, которые прятались за деревьями и кустами и подстреливали солдат; однажды сам Карл чуть не был подстрелен таким образом. Раздраженный король дал приказ вешать этих беспокойных стрелков и жечь их жилища, шведы охотно исполняли приказ королевский: однажды захваченная шайка враждебных жителей в 50 человек была истреблена тем, что шведы заставили несчастных убивать друг друга. Ожесточенные солдаты не щадили ни женщин, ни детей.

Встретивши Новый, 1708 год в Москве, царь 6 января выехал в Гродно; вслед за ним должен был выехать адмирал Апраксин. В Дзенцолах, где стоял Меншиков, узнал Петр о движении шведов к Неману и отправился в Гродно, куда приехал 21 января. Петр был извещен, что Карл идет прямо на север, и потому сейчас же в Гродне принял свои меры, на другой день после приезда написал псковскому обер-коменданту Кириллу Алексеевичу Нарышкину: "Понеже мы получили подлинную ведомость, что неприятель уже отсюда в пяти милях обретается, и намерение его конечно иттить чрез Ригу ко Пскову, и для того из уездов хлеб и фураж весь забери в город сколько возможно, и сие немедленно учини, понеже время сего требует". Через два дня, 25 числа, новое письмо к тому же: "По получении сего указу, тотчас вышли дерптских жителей на Вологду, а пожитки их, кроме денег, чем могут кормиться, с роспискою возьми и поставь под ратушу; также все как во Пскове, так и Дерпте как наилучше к обороне устрой (понеже время нужное настоит и неприятель уже у нас явился), также и о минах не забудь, только пороху отце не клади". Тут же написал Апраксину: "Как возможно поспешай в Вильню, и буде в Вильню уже приехал, далее не езди, понеже неприятель уже у нас".

Этот неприятель был сам Карл с 800 человек конницы, поспешавший по вести, что царь в Гродно. 2000 русских под начальством бригадира Мюленфельдта должны были защищать у Гродно мост на Немане, но Мюленфельдт не выдержал натиска шведов и дал им дорогу, за что после был предан суду и бежал к неприятелю. Карл 26 числа беспрепятственно вошел в Гродно два часа спустя после отъезда оттуда Петра. 27 числа царь был уже в Меречи, откуда писал майору гвардии князю Василию Владимировичу Долгорукому: "Сегодня получили мы подлинные ведомости, что неприятель еще вчерась ввечеру к Гродне пришел; чего ради надобно вам немедленно маршировать вместе с генералом Репниным, куда ему указ повелевает, и, идучи дорогою, провиант и фураж, также и скотину, лошадей, волов и овец забирать с собою сколько возможно, и чего не возможно, то провиант и фураж жечь, чтоб неприятелю в руки не достался". К Меншикову писал: "Мы идем как можем и, что по дороге довлеет, чиним. Зело потребно, дабы ваша милость приказал задним (доброму и верному офицеру) дороги засечь гораздо не в одном месте; также и другим послать указ, которые другими дороги идут, которое дело великую препону неприятелю учинит. Для бога, как наискоряя дайте знать, куды пойдет неприятель, чтоб пехотою мочно ускорить, а я не оставлю все возможное прилагать. Приехал к нам Крюков, который привез от вас письмо, чтоб нам поспешать денно и ночно: и мы делаем как возможно, однако ж, с помощию божиею, безопасны. Для бога, верному вручи ариргарду, а не сим плутам (т. е. иностранцам вроде Мюленфельдта), которые уже явно губят". 28 января Петр был уже в Вильне. Царь должен был смотреть во все стороны, всюду рассылать приказания о движении войск и обороне, ибо никто не знал, куда пойдет Карл - в Лифляндию или на Новгород, на Смоленск или в Украйну? Сначала он двинулся из Гродно на северо-восток, в Сморгоны: казалось, что он пойдет на Псков и Новгород, но, постояв в Сморгонах, Карл двинулся к юго-востоку и надолго остался в Радошковичах. Петр, больной лихорадкою, воспользовался этой остановкою Карла, чтобы пожить в своем парадизе, Петербурге, куда приехал 20 марта. Лихорадка измучила его, что видно из писем к Головкину и Меншикову. К первому писал от 6 апреля: "Как говорят, где бог сделал церковь, тут и дьявол алтарь: хотя я всегда здесь яко в райском месте здоров был, но ныне не знаю, как с собою привез лихорадку из Польши, хотя и гораздо осматривал у себя в санях и платье, ибо всю страстную седмицу мучим от нее был, и самой праздник кроме начала заутрени и евангелия по болезни не слыхал; ныне, слава богу, прихожу в здоровье, и еще никуда из избы (а праздник зело непорядочен был, ибо, как память моя есть, всегда бывали мы в красном, а ныне принужден в сером). Сия лихорадка купно с гортанною и грудною болезнью, кашлем (что здесь зело ныне много) сама кончилась, а не удержана, и материи зело много худой вышло, что дохтор зело сему рад для начатия будущего леченья от скорбутики". Через день, 8 апреля, писал к тому же Головкину: "Прошу, которые дела возможно без меня делать, чтоб делали; как я был здоров, ничего не пропускал, а ныне бог видит, каков после сия болезни, которая и здешнее место Польшею сочинила, и ежели в сих неделях не будет к лечению и отдохновению времени, бог знает что будет". Получив от Меншикова известие, что шведы собираются наводить мосты на реках, Петр отвечал ему 14 апреля: "Зело прошу о себе (понеже я ведаю, что сия игрушка меня не минет), дабы первее не позван был, пока самая совершенная ведомость (и с рассуждением, что оная статця может) о его, неприятельском, походе прямо на войска не будет, дабы мне хотя мало исправиться от болезни. Ибо сегодня от той еще только день, как стал на двор выходить. Тако же с 20 дня сего месяца буду починать лекарства примать от скорбутики первые, а в конце сего месяца или в первых маия меркуриальные, для которых дохтур сказал десять дней не ходить тогда из хором. А сам, ваша милость, ведаешь, что николи я так не писывал, но бог видит, когда мочи нет, ибо без здоровья и силы служить невозможно, но ежели б недель пять или шесть с сего времени еще здесь побыть и лекарства употреблять, то б надеялся, с помощию божиею, здоров к вам быть. А когда необходимая нужда будет мне ехать, извольте тогда послать ставить подводы: понеже о времени том вы можете лучше ведать, нежели здесь".

Цитата

Влез на дерево, а лестницу убрал
Китайская пословица