Глава первая. Россия перед эпохою преобразования (часть 36)

<< назад | начало | вперед >>

Мы видели расходные книги земского старосты; теперь заглянем в росписи, что издерживали мирские посыльщики, присылаемые в город из волостей для платежа денег. "Ходил к воеводе, нес хлеба и калачей на 2 алтына, в бумажке денег три алтына, людям его дал две деньги. Ходил к воеводе, нес хлеб, да калач в 2 алтына, да мяса задь говяжью 26 алтын 4 деньги, да свиную тушу в рубль, да баранью тушу 13 алтын; деньгами 3 рубля; племяннику его рубль, другому племяннику 10 алтын, боярыне рубль, дворецкому 21 алтын, людям на весь двор 21 алтын, ключнику 10 денег, малым ребятам 2 алтына, денщику 2 алтына, подклетным 3 алтына. Подьячему хлеб да калач, деньгами 2 рубля с полтиною, жене его 16 алтын, двоим племянникам рубль, людям на весь двор 10 алтын, ключнику 3 алтына, денщику 2 алтына, приворотнику алтын, малым ребятам 8 денег, блаженному 4 деньги. Приставам дал всем в братью 6 денег да, стояв на правеже, дал приставу 2 деньги, да когда платил деньги, дал сторожу в мешок 2 деньги, да что писал книгу целовальник взял 2 деньги, да староста взял за сено, что миром сулено воеводе, 4 гривны".

Эти мирские расходы на воеводу и подьячих были делом обыкновенным, не возбуждали ропота и жалоб; но иной воевода хотел кормиться уже слишком сытно; в земской избе слышались громкие жалобы, и, наконец, подьячий земской избы садился писать челобитную, бил челом посадский и всеуездный земский старостишка во всех посадских и уездных людей место: "Приехал воевода и взял с нас по приезде 120 рублей денег, брал с нас всякий месяц на хлеб по 12 рублей да хлеба по четверти ржи, по четверти овса, по четверти ячменя с сошки, итого по 99 четвертей на год да по пяти и по шести пив, а всякое пиво становится по три четверти хлеба; к Рождеству Христову и к Великому дни по полти мяса, итого по 126 полтей на год, да к Петрову дни по барану с сошки, да по 2000 яиц, да на всякий день мелкими припасами, мясом, рыбою и калачами, с ямщиков по 30 рублей на год, да на всякие сутки сальных свеч по полуполтине, да лошадям сена по 50 рублей на год; а земских старост к мирским сборам и целовальников и приставов и иных ружников нам, мирским людям, выбирать не давал, выбирал сам собою тех, кто ему больше даст".

Такую челобитную писал подьячий в земской избе; а в съезжей избе подьячий писал другую от воеводы на мир: "Волостные посольщики денежные доходы платят оплошно, а с правежу мне говорят большим невежеством, чтоб на них не правил; однажды на правеже закричали на меня с большим невежеством, забунтовались и с правежу от съезжей избы сошли, от приставов отбились, приставов побили, на двор ко мне приходили с большим невежеством и похвалялись на меня всякими недобрыми делами, а посадский и всеуездный староста лаял меня...... и называл вором при многих людях, и государевых доходов править не велит".

В городах, ближайших к Москве, воеводы и подьячие кормились умереннее: челобитные мирских людей были доходнее до царя. Но в городах дальных, где именно было до бога высоко, до царя далеко, кормленщики разнуздывались и этою разнузданностию вызывали самоуправство мирских людей, которым также представлялось, что до бога высоко, до царя далеко. Не повторяем рассказа о восстаниях мирских людей отдаленных городов в царствование Михаила Федоровича и в начале царствования Алексея Михайловича; в конце царствования Алексея, в 1673 году, жители Кайгородка под предводительством Аничка Ташкинова и Митьки Беркутова воеводе Волкову в денежных доходах царских отказали, приходили на воеводу бунтом и хотели убить, от воеводства отказали, приставов и целовальников с города свели. Правительство послало сотню стрельцов для утушения бунта, и дело кончилось пытками и виселицами. Не от одних, впрочем, посадских людей доставалось иногда воеводе; иногда посадские должны были выручать воеводу. Однажды в Шуе на посаде раздался сполошный колокол; посадские сбежались и видят, что их воевода Борков лежит чуть живой; ехал он из гостей вместе с соседним помещиком стряпчим Кашинцевым, человеком страшно задорным, поссорились, подрались, и Кашинцев выдрал у воеводы всю бороду без остатка.

Представителем мира пред правительством был земский посадский и всеуездный староста, выбранный миром. Тяжело от воеводы или от кого и от чего бы то ни было, староста бьет челом во всех посадских и уездных людей место. Он кормит воеводу и подьячих; но, когда кормить становится тяжело, когда мир начинает волноваться, староста со своими, за своих, староста лает воеводу. Но не всегда бывали такие бойкие старосты; иногда староста соединялся с воеводою и действовал против мира, против выгод своих избирателей, и мирские люди обращались к правительству, били челом на своего старосту: "В наших мирских делах учинил большое дурно, в денежных приходах и расходах большую хитрость, а себе корысть; подговаривался к воеводе и к таможенному откупщику, пьет и ест с ними беспрестанно и ночи просиживает, на нас воеводе и откупщику наговаривает, и нас продают и убытчат: вели, государь, от нас его вывесть". Против дурного старосты, избранного, у избирателей нет другого средства, как просить правительство вывести его из города, потому что, если смененный староста останется у них, им будет плохо, потому что это обыкновенно человек богатый, сильный. Слабость общества, мира пред отдельным лицом высказывалась и в другом случае: кто-нибудь из мирских людей начинает дурно вести себя, мир предвидит, какие беды могут произойти от этого; напьется пьян, сделает какое-нибудь дурно, подерется, убьет кого-нибудь до смерти, мир будет отвечать, подле воевода, подьячие, которые ждут только того случая, как бы понажиться на счет мира, постараются припутать к делу как можно большее число людей, и мир бьет челом: "Жалоба нам на посадского человека Короба: пьет и бражничает безобразно, в зернь и карты играет, жену свою бьет и мучит не по закону! Вели его с женою и детьми с посаду выслать вон, чтоб нам в пене и опале не быть". Члены рода поступали точно таким же образом: били челом государю, что один из родственников ведет себя очень дурно и не унимается, несмотря на наказания от старших членов рода; род дает знать государю, чтоб после в опале не быть. Слабость мира особенно выражалась в розни, усобице между богатыми и бедными посадскими людьми - явление, которое встречалось не в одном Пскове, не из одного Пскова получались такие челобитные: "Бьют челом посадские средние и молодчие бедные людишки всех сороков. Жалоба нам на посадских людей, на прежних земских старост и нынешнего и на всех лучших богатых людей: лучшие и богатые люди нас окладом и тяглом не по силам загнели, а себя в окладе облегчили, и с тех своих легких окладов на многие годы тягла не доплачивают, оставляют за собою залоги большие и для того земских старост по книгам, друг другу норовя, не считают, а нам, средним и молодчим людишкам, на счет не дают".

<< назад | начало | вперед >>