Глава первая . Продолжение царстования Алексея Михайловича (часть 10)

<< назад | начало | вперед >>

Испуганные Ордою, Барабаш и Пушкарь написали Выговскому 14 мая: "Доброго здоровья и всяких радостных потех милости твоей от господа бога желаем. Ведомо учинилось нам, что ты, подняв Орду, хочешь огнем и мечом искоренять города украинские. Бог свидетель, что мы стоим в поле, послышав приход иноземных людей, оберегая свое здоровье. Теперь от его царского величества приехал к нам стольник Алфимов для успокоения, чтоб между народом христианским кровопролития не было, чтоб мы между собою мирно жили и у тебя в послушании были. Мы против царского повеления, что против божия, не можем стоять, полагаемся на государеву волю и просим твою милость, прости нам наше неисправление пред тобою, а вперед, по царскому повелению, мы у тебя всегда в послушании будем, как и другие полковники, только будь милостив и отошли Орду назад в Крым, а царских и заднепровских городов ей не отдавай и в плен христиан не вели брать".

Но Выговский не обратил внимания на это письмо, 17 мая выступил из-под Голтвы и остановился в десяти верстах от Полтавы, где Пушкарь и Барабаш заперлись, выжегши посады. Новый посол царский, Василий Петрович Кикин, хлопотал о примирении; по его письмам и словесным увещаниям Пушкарь договорился было с Выговским помириться за присягою, что гетман не будет мстить ни ему и никому из его товарищей; Выговский дал требуемую присягу перед Кикиным, и Пушкарь сбирался ехать вместе с последним в обоз гетманский, но полтавские козаки и запорожцы, пришедшие с Барабашем, не выпустили его из города и запретили мириться с Выговским. Узнав об этом, гетман хотел немедленно двинуться под Полтаву; Кикин удержал его, но не мог удержать Пушкаря, который в ночь на 1 июня вместе с Барабашем и Довгалем напал на гетманский обоз, выбил из него Выговского и все его войско, захватил армату, скарбы гетманские и пожитки козацкие. Кикин едва спасся от смерти, но когда рассвело, Выговский оправился, ударил на врагов и вытеснил их из обоза, причем Пушкарь был убит, а Барабаш с немногими людьми ушел в Полтаву; говорили, что побежденные потеряли на этом бою около 8000 человек, победители - с 1000. На другой день к Выговскому явились из Полтавы игумен, священники, козаки и мещане с повинною; гетман поклялся, что не будет им мстить, но как скоро ворота городские отворились, то козаки его и татары ворвались в Полтаву, стали жечь, грабить, не пощадили и монастыря, а татары начали забирать в плен жителей. "Где ж твоя клятва?" - говорил Кикин Выговскому, и тот сам ездил в Полтаву выбивать козаков и татар, посылал и к начальнику татарского отряда с просьбою освободить пленных полтавцев.

С торжеством возвращался гетман в Чигирин, но на дороге встретил его козак с листом от белоцерковского полковника; сидя на лошади, Выговский распечатал письмо и нахмурился, прочитав недобрые вести: полковник уведомлял, что киевский воевода Андрей Васильевич Бутурлин дал ему знать о прибытии в Киев царского воеводы, назначенного в Белую Церковь. "Воеводы приехали опять бунты заводить", - говорил гетман в сердце Скуратову: "Пиши, Андрей Васильевич, да сам берегись!" Скуратов возразил: "Не делом ты, гетман, сердишься: сам ты великому государю писал, чтоб быть в черкасских городах воеводам". "Что я к великому государю пишу, - отвечал Выговский, - над тем в Москве смеются; никогда я не писал о том, чтоб в Белой Церкви воеводе быть; как воевода приехал, так и поедет, ничего я ему давать не велю. Государевы воеводы должны приезжать ко мне и уже от меня в города ехать, а то я ничего не ведаю, а они по городам едут. В Киеве государевы люди по сю пору с черкасами беспрестанно киями бьются. Теперь я с самовольниками сам управился, государевы воеводы и ратные люди мне больше не надобны, они только бунты начнут. Который злодей у нас что сделает и уйдет в государевы украйные города, то воеводы его нам не выдают; так и я тех воров, которые прибегут ко мне из государевых городов, отдавать не хочу. С Пушкарем на бою государевы люди были: мои немцы у них и барабан взяли. Государь меня тешил грамотами и по сю пору нарочно мешкал. У короля польского нам было хорошо: придут к нему, скажут о чем надобно, и указ тотчас. Вам надобен такой гетман, чтоб, взявши за хохол, водить". Скуратов отвечал: "Я с тобою вместе на бою был, государевых людей с Пушкарем никого не видал, и ты мне их тогда ни одного не показал; а что взят барабан, и то не барабан, а бубен, да если бы и настоящий барабан был, так что ж из этого? Черкасы в Москву и в украйные города приезжают и покупают что им надобно. Ты говоришь, что хорошо вам было при королях польских: плакать вам надобно, вспомнивши об этом времени, когда благочестивые христиане от злого гонения прилагались к латинской вере, а теперь благочестивая вера множится, и милостию государевою от всех неприятелей вы защищены: так тебе бы таких высоких слов не говорить. О каких делах пишешь ты к великому государю, ответ дается немедленно, а что твои посланцы к тебе приезжают поздно, так они мешкают за своими забавами да и оправдываются тем, что их в Москве задерживают. Надобно тебе самому к великому государю ехать челом ударить: тогда сам государскую милость увидишь. Говоришь, что о государевых воеводах ничего ты не знал; но со мною прислана к тебе царская грамота, велено отписать в города, чтоб воевод приняли честно, что воеводы из Москвы отпущены; ты у меня эту грамоту принял, прочел и ничего тогда не сказал, а теперь, когда воеводы приехали, ты говоришь, что они не надобны. Говоришь, что нам надобен гетман по нашей воле; но ты гетман в Войске Запорожском великому государю многих вернее". Выговский утих и отвечал: "Я великому государю и теперь служу верно, а от воевод бунты начнутся; государевы ратные люди мне были надобны в то время, чтоб в войске было славно, а мне была честь". В это время ехавший за гетманом чигиринец Иван Богун стал кричать: "Нам воеводы не надобны; жен да детей наших переписывать приехали". Обратившись к Скуратову, Богун закричал: "Ты к нам воеводою в Чигирин едешь, нездоров от нас выйдешь!" "Уйми его", - сказал Скуратов гетману; тот велел крикуну замолчать и прибавил: "Не теперешняя эта речь". Однако ту же самую речь на письме отправил Выговский в Москву с Опухтиным: "Все бунты усмирены, потому войско, присланное с князем Ромодановским, более не нужно и Орда отпущена". Тут же гетман отправил к царю жалобу на боярина Шереметева: "Боярин Василий Борисович Шереметев, приехавши в Киев, с нами не посоветовавшись и не повидавшись, многие новые дела начинает, казны неведомо какой спрашивает и воевод без совета с нами по городам посылает, на что есть ли указ вашего царского величества - не знаем. Челом бьем, чтоб ваше царское величество приказал ему от этого воздержаться; он и в Белой России, делая то же с христианами, козаков вашему царскому величеству в остуду учинил, сам будучи виноват".

<< назад | начало | вперед >>