Глава пятая. Внутреннее состояние Московского государства в царствование Михаила Феодоровича (часть 6)

<< назад | начало | вперед >>

Наскучив беспрестанными спорами и челобитными при всяком назначении, даже и при назначении в рынды, велели было назначать туда из меньших статей, из людей неродословных, которым нельзя было считаться службою предков; но и тут не избежали челобитий: так, стряпчий Ларионов, назначенный в рынды вместе с другим стряпчим, Телепневым, бил челом, что его, Ларионова, отец был городовой сын боярский, а Телепнева отец был подьячий, и из подьячих дьяк, и потому государь бы пожаловал, велел сыскать. Ему отвечали, что ему пригоже быть с Телепневым, потому что отец последнего был у государя думный дьяк, а его, Ларионова, отец - рядовой дьяк, и что они оба люди неродословные, и счету им нет: где государь велит быть, тот там и будь. Несмотря на то, Ларионов бил челом в другой раз; государь кручинился, велел его из стряпчих выкинуть и написать с города за то, что он государева указа не послушал; при этом думный дьяк говорил государевым словом, что государь для докуки и челобитья велел из меньших статей выбирать, к чему были и недостойны такие, но и те бьют челом! Но мало того, что неродословные считались с неродословными же, часто неродословные били челом на родословных, что особенно возбуждало негодование бояр, разбиравших местнические дела; при таких челобитьях родословные люди не хотели даже и судиться с неродословными: так, князья Ромодановские на суд не пошли с Левонтьевыми и сказали: "Нам с Левонтьевыми на суд идти неуместно, потому что они люди неродословные, молодые детишки боярские, а неродословным людям с нами, родословными людьми, никогда счета не бывает", и называли Ромодановские Левонтьевых коновалами. Когда в 1635 году Фустов бил челом на князя Борятинского на том основании, что дядя Фустова при царе Иване в немецких походах был больше одного из князей Борятинских, то думный дьяк сказал Фустову: "Ты бил челом не делом: Борятинские - люди честные и родословные, а ты человек неродословный, хотя родственники твои и бывали в разрядах больше Борятинских, только быть тебе меньше Борятинских можно". В следующем году, по поводу челобитья Голенищева на князя же Борятинского, челобитчику было сказано, что ему можно быть с Борятинским, ибо Борятинские князья нарочитые. Когда тут же Мясной бил челом на Ржевского, то ему сказано: "Вы люди нарочитые, а Ржевские нарочитые родословные люди". Неродословным иногда больно доставалось за челобитье на родословных; в 1617 году Левонтьев бил челом на князя Гагарина, за что думный дьяк бил его по щекам. В 1620 году Чихачев бил челом на князя Шаховского; бояре приговорили челобитчика бить кнутом, но думный дьяк, знаменитый Томила Луговской, сказал боярам: "Долго этого ждать", да, взявши палку, стал бить Чихачева по спине и по ногам, а боярин Иван Никитич Романов другою палкою бил также по спине и по ногам, и оба приговаривали: "Не по делом бьешь челом, знай свою меру". Двоевластие подало также раз повод к местническому делу: князь Петр Репнин, посланный от патриарха Филарета потчевать персидского посла, бил челом, что князь Сицкий, посланный прежде потчевать посла от государя, хвалится, что он этим стал больше его, князя Репнина; государь велел сказать Репнину, что каков он, государь, таков же и отец его, государев, их государское величество нераздельно, тут мест нет, вперед бы он об этом деле не бил челом и их, великих государей, на гнев не воздвигнул. В 1621 году государи велели сказать боярам: "Посылаются в разные государства послы, посланники и гонцы из дворян больших и городовых по разным государским делам, и те дворяне бьют челом государю, что им ехать невозможно, потому что прежде посылались в послах и посланниках их же братья дворяне, которые им в версту, а их посылают в посланниках, и в том себе ставят бесчестье и места; а прежде об этом не бивали челом и мест тут не бывало, потому что посылка послам, посланникам и гонцам бывает в разные государства по разным делам, и не вместе посылают и не за одним делом, часто случается быть дворянам в посланниках, потом в послах, а потом опять в посланниках или гонцах, смотря по делу; это челобитье дворяне вводят новое, для своей чести, а государеву делу чинят помешку; счет и челобитье дворянское прежде бывало в одном: кого с кем пошлют вместе на государеву службу". Бояре приговорили: вперед по таким делам ничьего челобитья не слушать.

Правительство по-прежнему продолжало принимать в службу и раздавать поместья, не обращая большого внимания на происхождение этих новых помещиков. Но городовые дворяне и дети боярские неохотно впускали в свою среду людей низкого происхождения. В 1639 году углицкие дворяне и дети боярские били челом на угличанина же сына боярского Ивана Шубинского: "Верстан тот Иван царским жалованьем, поместным окладом и денежным жалованьем; а потом, не служа государю и не по отчеству, написан он в нашем городе по дворовому списку; а роду их, Шубинских, в нашем городе в дворовом списке не бывал никто при прежних государях и при тебе, государе, а были Шубинские в нашем городе в денщиках, дядя же его, Ивашка, родной был в нашем городе в нарядчиках. Милосердый государь! вели его, Ивана, из дворового списка выписать, чтоб нам от него бесчестным не быть, потому что он пущен в список не по отечеству своему и не по службе". Те же угличане били челом на двоих из своей братьи. Бориса Моракушева и Богдана Третьякова: "Написались тот Борис да Богдан по выбору не за службу, в осаде под Смоленском не сидели и ранены не были; а мы, холопи твои, служим тебе, государю, лет по 30 и по 40, а ложно о выборе не бивали челом. Милосердый государь! вели их из выбору выписать, чтоб нам перед ними в позоре не быть".

<< назад | начало | вперед >>