Глава четвертая. Продолжение царствования Михаила Феодоровича. 1635-1645 (часть 9)

<< назад | начало | вперед >>

Вместе с Кантакузиным в июле того же года отправлен был в Константинополь посол Андрей Совин и дьяк Алфимов. Совин повез донским козакам грамоту, в которой им приказывалось идти на польского короля в сход к турецким пашам, стоящим на Узе. Козаки, прочтя грамоту, отвечали послу: "Исстари при прежних государях не бывало, чтоб нас, козаков, на службу в чужие земли одних без государевых воевод посылали; кроме московского государя, чужим государям мы, атаманы и козаки, никогда не служивали; а турским людям никто так не грубей, как мы, донские козаки, и у нас с турскими людьми какому быть соединенью? Мы им сами грубнее литовских людей. Если государи укажут нам идти на польского короля без турецких пашей с своими государевыми воеводами, то мы на государскую службу идти все готовы; на море ходят черкасы запорожские, а мы, донские козаки, на море не ходим, пишут, на нас затевая, азовцы по недружбе, а хотя бы мы и ходили на море, то нам прокормиться другим нечем, государского жалованья нам не присылывано давно и теперь не прислано". В провожатых у послов был воевода Иван Карамышев; из Москвы и из Валуек на Дон пришли вести, что этот Карамышев сам напросился на Дон козаков побивать и вешать; по этим вестям козаки бросились с пищалями и рогатинами к воеводе, прибили его до крови, выволокли из струга и повели к себе в круг. Послы вступились в дело, говорили козакам, чтоб они не убивали воеводу, не верили затейным речам, а писали бы об этом в Москву к государям. Козаки отвечали бранью и угрозами. "Нам дело не до вас, - кричали они послам, - ступайте к себе в стан, пока и над вами того же не сделаем". Карамышева втащили в круг, били саблями, кололи рогатинами, поволокли за ноги к Дону и бросили живого в реку, но послов отпустили спокойно в Азов.

Московские послы приехали в Константинополь, когда уже польский посол успел заключить мир с турками, а с другой стороны, персияне брали верх над последними в Азии; наконец крымский хан присылал с вестями, что на весну донские козаки, сложась с черкасами, сбираются выйти в Черное море. Поэтому визирь отвечал Совину и Алфимову: "Теперь у нас недруги не одни польские люди, со всех сторон недругов у нас умножилось, и нам теперь не до поляков, управиться нам с ними за их неправды не время". В очень учтивых выражениях, но в том же смысле отвечал государю и султан в своей грамоте.

Послы отправились назад и, не доезжая до Кафы, встретились с донскими козаками, от которых насилу ушли; в Кафе встречены они были очень дурно: народ с шумом подходил к судну, где находились послы, и рвался на него с тем, чтоб убить Совина и Алфимова за воровство донских козаков; насилу их уняли: с одной стороны, приходили в Кафу вести, что донские козаки погромили Синоп с окольными селами и деревнями, потом пошли к Царю-городу и громили места верст за сто от него; с другой стороны, пришли в Кафу из Азова два судна с русскими пленниками, которых взяли азовцы в украинских московских городах, Воронеже, Валуйках, Осколе, Белгороде, Ельце и Курске. В Керчи послам был точно такой же прием от народа, что и в Кафе; а в Азове послы нашли царскую грамоту, в которой говорилось, чтоб они до государева указа на Дон не ходили, потому что донские козаки хотят их убить. Действительно, юртовский астраханский татарин, приехавший с Дона, рассказал послам, что после убийства Карамышева и отпуска их послов в Азов съехались козаки с моря и из городов всем войском, шумели на атамана Волокитку Фролова: "Ты-де у нас отпустил послов! Все равно уже мы заворовали; побить было всех, а как они будут назад из Царя-города, то мы их и тогда побьем, все равно наша служба государю не во что, выдает нас в руки недругам нашим, турецким людям; хотя с Москвы пришлют на нас и сто тысяч, то мы не боимся, даром нас не возьмут, сберемся в один городок и помрем все вместе, а если государь сошлется с турским и крымским царями и придут на нас ратные люди со всех сторон, то мы отойдем к черкасам в Запороги, они нас не выдадут". И в самом деле послали сказать днепровским козакам, что если придут на них из Москвы ратные люди, то чтоб их не выдали и приходили к ним на помощь тотчас; а сами приговорили изо всех городов собраться в один, боясь прихода на себя царского войска. В это время приезжали на Дон из украинских городов торговые люди покупать погромную рухлядь, которую козаки привозили из-за моря, и при этих мужиках козаки грозились часто на послов: "Ушли-де они у нас, сюда едучи, но не уйдут, назад едучи, непременно всех их побьем". А лазутчики у них во всех украинских городах. Наконец несчастные послы были выручены из Азова московскими ратными людьми, посланными на Дон под начальством князя Борятинского.

В 1632 году донские козаки на Черное море не ходили; зато пошли на Яик и вместе с тамошними козаками выплыли на Каспийское море и погромили береговые персидские области. Летом того же года, когда Шеин готов был выступать в поход под Смоленск, дворянин Афанасий Прончищев и дьяк Бормосов отправились послами в Константинополь и были приняты с большою честию. Послы объявили визирю, что донские козаки в 1632 году на море не ходили и крымских улусов не громили, теперь многие из них пошли на государева недруга, польского короля, и с азовцами мирны, но азовские люди приходили войною на государевы украйны, а потом приходили войною крымские многие люди. Послы объявили также, что царское величество послал рати свои на польского короля, и Мурад-султан писал бы в Польшу, чтоб там посадили королем друга царского, шведского короля Густава-Адольфа, за его правду и любовь к государю царю. Визирь отвечал: "Думаю, что шведский король и сам не захочет быть на Литовском королевстве; был у нас шведский посол, и при нем пришла весть, что польского короля Сигизмунда не стало; я дал ему об этом знать и спрашивал, не думает ли он, что король его будет искать Польского королевства; посол думал долго и сказал: "Может быть, в прежнее время король и стал бы искать Польского королевства, до войны с цесарем, а теперь - не думаю, потому что над недругами его бог руку возвысил высоко во всем". Да у нас, продолжал визирь, весть подлинная, что выбрали на Литовское королевство королевича Владислава. Послы отвечали: "Если королевича Владислава в короли выбрали, то и от него Мураду-султану правды никакой не будет ни в чем, и он станет так же делать, льстить во всем, как и отец его. И теперь Владислав пришлет сюда послов объявить султану о своем избрании, и литовские послы по прежнему своему обычаю станут молить, сулить казну многую, да не дадут ничего, верить им ни в чем нельзя: что ни говорят, все лгут". Визирь сказал на это: "Мы и сами про неправды литовских людей и лукавство их знаем, а если литовские послы, будучи здесь, станут в чем-нибудь лукавствовать, то это узнать можно". Наконец послы предложили, что государь их отправит послов своих в Персию, чтоб помирить шаха с султаном, если султан будет стоять с царским величеством заодно на польского короля. На это визирь промолчал.

<< назад | начало | вперед >>