Глава третья. Продолжение царствования Михаила Феодоровича. 1619-1635 (часть 23)

<< назад | начало | вперед >>

Все было окончено 4 июня. На прощанье польские комиссары говорили: "Такое дело великое и славное сделалось, чего прежние государи сделать не могли; так на том бы месте, где такое великое и славное дело совершилось, где стояли шатры, для вечного воспоминанья насыпать два больших кургана и сделать на них два столпа каменных, один на московской, а другой на королевской стороне, и на тех столпах написать государские имена, также год и месяц, каким образом и посредством каких послов такое великое дело учинилось". Шереметев с товарищами не согласились на предложение, они отвечали: "В Московском государстве таких обычаев не повелось и делать этого не для чего; все сделалось волею божиею и с повеления великих государей и написано будет в посольских книгах". Шереметев дал знать об этом в Москву и получил такой ответ: "Государевы послы сделали хорошо, что у литовских послов отговаривали, потому что они начинают дело новое, и впредь литовским послам отказывать, что дело нестаточное бугры насыпать и столпы ставить, быть тому непригоже и не для чего, потому что доброе дело учинилось по божией воле, а не для столпов и бугров бездушных".

В начале 1635 года для закрепления вечного мира присягою королевскою отправлены были в Польшу великие послы, боярин князь Алексей Михайлович Львов-Ярославский с товарищами; ему дан был наказ: "Непременно за то стоять накрепко, чтоб король поцеловал в крест, а не в блюдо". Еще любопытнее вторая статья наказа: "Когда король велит положить на запись крест, то послам смотреть, чтоб этот королевский крест был с распятием, а если король закона люторского, то ему целовать евангелие, разведать подлинно, какой веры король". Если будут настаивать, продолжает наказ, чтоб польские купцы ездили торговать в Москву и замосковные города свободно, то отвечать: "Это дело нестаточное, потому что многие польские и литовские купцы станут приезжать в Москву и в другие города, станут привозить с собою учителей римской веры и приводить людей в свою веру, а наша истинная православная христианская вера греческого закона до сих пор стоит крепко и непоколебимо и вперед также стоять будет, богом хранима и соблюдаема вовеки, и других никаких вер у нас не принимают. Да в Московское же государство приезжают иноземцы - торговые люди люторского и кальвинского закона, а у римлян с ними за ту веру рознь: так их римской веры купцам с люторами и кальвинами будет ссора, и без брани между ними за веру не обойдется. Но, стояв накрепко, согласиться, чтоб польские купцы приезжали в Москву".

Паны потребовали от послов еще новой статьи, чтоб в обоих государствах были одинакие деньги; послы отвечали: "Одной цены установить нельзя: у вас в Польше и Литве золотым и ефимкам всегда цена бывает неровна; золотой у вас теперь идет русскими деньгами по рублю по двадцати одному алтыну по четыре деньги, а на Москве золотой покупают по тридцати алтын; ефимок у вас покупают по тридцати алтын, а на Москве до шестнадцати алтын; да и потому нельзя, что в Польше и в Литве торгуют золотыми и ефимками, а для мелкой покупки - грошами и шелегами медными, в Московском же государстве - русскими копейками и московками, хотя они и дробны, зато сделаны из чистого серебра".

Когда все переговоры были кончены, открылось для московских послов сильное затруднение. Еще на Поляновском съезде между Шереметевым и Жадиком было договорено, что поляки отдадут подлинный договор Жолкевского об избрании Владислава и все другие бумаги, относящиеся к Смутному времени, но теперь паны-рада прислали сказать Львову, что этого договора ищут, но нигде отыскать не могут. Послы отвечали: "Пока нам гетманский договор и всякое письмо не отдадут, мы никаких дел делать не станем и у короля при крестном целовании не будем; удивительное дело! Давно ли то крестное целование было, ваши великие послы и сенаторы клялись, крест целовали, что гетманский договор и всякое письмо будут отданы царского величества послам в Варшаве, а теперь говорят, что договора не сыщут". Приехали к послам Христоф Гонсевский с Альбрехтом Гижицким и говорили: "Мы королю и панам-раде сказывали, что вы без гетманского договора никаких дел делать не будете; король от этого стал печален и паны-рада все кручиноваты, велел король во всех скарбах своих искать договора". Потом приехали к послам Якуб Жадик - канцлер коронный, Альбрехт Радзивилл - канцлер литовский, Александр Гонсевский и говорили, что договора в королевской казне не сыщут; когда этот договор гетман Жолкевский под Смоленск к Жигимонту королю привез, то неизвестно, взял ли его у него король или нет, одно известно, что Жигимонт король сыну своему Московского государства не прочил; думают они, что договор о том или у Жолкевского, или у Льва Сапеги, или у писаря Соколинского, которые все померли, и теперь король послал искать договора в Жолкву, отчину Жолкевского, также к сыну Сапеги и к Соколинским, а если договора не сыщут, то король укрепится крестным целованием, что вперед ему и по нем всем будущим королям гетманским договором к Московскому государству никакого причитанья не иметь и не вспоминать вовеки, также и панам-раде и всей Речи Посполитой; а укрепленье об этом договоре напишут, как вы сами, великие послы, прикажете. Послы отвечали: "О гетманском договоре хотите письмо дать за руками, но вы об нем письмо давали и крест целовали, да солгали: и вы, паны-рада, как такие неправды делаете, чего в христианских государствах не делается? Ведь вы, зная про тот договор, что он есть у короля в казне, крест целовали? А теперь сказываете, что его не сыщете!" Паны отвечали: "Нам самим большой стыд, что договора не сыщут, только это случилось без хитрости, не обманом, бог то видит, убей нас бог душою и телом, если мы договор утаиваем; отпишите к великому государю своему об указе, а государь наш к царскому величеству гонца своего пошлет, отпишет, что он, король, на том крест целует, руку свою и печать приложит и они, сенаторы, всею землею руки свои приложат же, что договору не сыскали". Послы продолжали говорить: "Видим мы, что вы этого письма нам не хотите отдать неправдою, а у нас это начальное дело". Паны продолжали клясться, наконец положили, что отпишут об этом к государю.

<< назад | начало | вперед >>