После прекращения переговоров под Смоленском, 1 июля 1616 года, государь указал идти воевать Литовскую землю воеводам: князю Михайле Конаевичу Тинбаеву да Никите Лихареву с отрядом тысячи в полторы человек; они повоевали окрестности Суража, Велижа, Витепска и другие места. С другой стороны, по вестям, что литовцы пришли под Стародуб, против них выступили воеводы: Михайла Дмитриев и Дмитрий Скуратов с отрядом около 5000 человек. В декабре Скуратов дал знать, что у них с литовцами был бой под Болховом и воеводу Дмитриева убили; на место убитого был послан князь Иван Хованский, которому, между прочим, наказано было: "Писать от себя и словом приказывать в литовские полки к русским людям, чтоб они, помня бога и православную веру, невинной христианской крови не проливали и в муку вечную душ своих не предали, от польских и литовских людей отстали, великому государю Михаилу Федоровичу вину свою принесли и ехали в его полки без всякой боязни: великий государь вины их им отдаст и пожалует своим жалованьем, станет их держать в своей царской милости незабвенно, посылать к ним лазутчиков добрых, кому можно верить и приведши ко кресту; лазутчики должны были раздавать русским людям грамоты от духовенства, в которых владыки писали: "Знаем мы, господа и братья, что вы волею и неволею служите ищущим нашей погибели, не рассуждая, где вы стояли и куда ниспали! Не льстите себя, что вы христиане: если четыре конца мира вопиют на мудрствующих с папою, то вы как будете христианами, поклоняясь зверю, которого Даниил пророк и Иоанн Богослов видели глаголющего глаголы хульные на бога вышнего? Не верьте нам, но узнайте от житий св. отец прежде бывших ваших, которых не только тела, но и перст чудеса несказанные творит: за что они подвизались и с кем единомудрствовали в вере - с патриархами и со всею вселенною или с западом и с папою? О мудрые о себе! Воззрите на прежние роды, где ваши родители, где вы родились, в какой вере крестились и выросли и чья память осталась - благочестивых или нечестивых? Когда узрите одесную Христа стоящих Петра, Алексия, Иону, многострадального Михаила Черниговского с Феодором и в любви скончавшихся Бориса и Глеба, то к ним ли тогда прибегнете, благословение и мир получите или из объятий и от поцелуев Формосовых чад в вечную погибель отойдете? И где скроетесь от заступников российской церкви? Горе будет тогда вам, от таковых отцов отступившим! Того ради молим вас, пока время не пришло погибели общей, вашей и нашей, перестаньте от такого злого умышления и повинитесь богу и его святым угодникам, да восхитят вас от адова мучительства; обратитесь к истинной христианской вере, данной нам от бога, и к государю царю Михаилу Федоровичу, а в отступлении вашем мы вас простим и разрешим и государю царю будем бить челом своими головами: еще же совет царский и милость вам возвещаем, всеми благами земными одарит вас, как сыновей и братьев примет".
Князь Хованский и Скуратов писали к государю, что литовские люди, повоевав карачевские и кромские места, пошли к Курску, а они, воеводы, - за ними: литовцы пошли к Осколу, взяли его внезапно и сожгли, потом пошли к Белгороду и пробрались за рубеж. Важнее были дела под Смоленском: воеводы, стоявшие под этим городом, Михайла Бутурлин и Исак Погожий, писали от 22 октября, что Гонсевский с польскими и литовскими людьми хочет идти Московскою дорогою, обойти смоленские остроги и стать на Московской большой дороге в Твердилицах. По этим вестям государь велел князю Никите Борятинскому идти изо Ржевы в Дорогобуж, отсюда помогать смоленским таборам, промышлять над литовскими людьми и посылать под Смоленск хлебные запасы из Дорогобужа. В ноябре князь Борятинский дал знать, что он со всеми ратными людьми пришел в Дорогобуж, а Гонсевский пришел и стал между Дорогобужем и Смоленском в Твердилицах, дороги все от Смоленска отнял. Бутурлин из-под Смоленска писал то же самое и что с запасами приезду к ним ниоткуда нет, долгое время сидят они от литовских людей в осаде, хлебными запасами и конскими кормами оскудели, так что иные ратные люди начинают есть кобылятину; литовские люди с двух сторон, из Смоленска и из Твердилиц, приходят к острожкам каждый день и тесноту им чинят великую. Так прошел 1616 год. 6 января 1617 года государь велел идти из Москвы в Дорогобуж выезжему крымскому татарину, боярину князю Юрию Яншеевичу Сулешову, да стольнику князю Семену Прозоровскому с 6000 войска для соединения с Борятинским. 30 марта Сулешов писал из Дорогобужа, что он посылал голов Бояшева и Тараканова на литовских людей: эти головы встретили полковника Вишля, побили его наголову, взяли в плен вместе со многими другими поляками, забрали знамена, трубы и литавры; в Москве сильно обрадовались. Сулешову и Прозоровскому, также всем ратным людям, которые были в бою, послали золотые. Но в мае пришли другие вести: Сулешов писал, что Гонсевский, соединившись с полковником Чаплинским, приступил к смоленским острожкам и вытеснил Бутурлина и Погожего, которые отступили к Белой; Чаплинский подошел было и к Дорогобужу, но был разбит наголову и потерял 240 человек; Сулешов с товарищами опять получил золотые и приказ идти к Москве, оставя в Дорогобуже, Вязьме и Можайске воевод и ратных людей, сколько пригоже, и наполня эти города хлебными запасами, устроив осады совсем, чтоб в них было сидеть бесстрашно. В Дорогобуж был отправлен стольник князь Петр Пронский с товарищем Иваном Колтовским; но они дали знать царю, что в Дорогобуж пройти им нельзя: город осажден литвою; государь приказал им быть в Вязьме и отсюда помогать Дорогобужу, над литовскими людьми промышлять. В июле вести еще хуже: литовские люди пришли в Ржевский уезд, сбираются воевать Старицу, Торжок, Устюжну; в июле писали воеводы из Кашина, Бежецкого Верха, из Углича, что литва уже у них, идет в вологодские и белозерские места: нужно было всюду посылать войско, а между тем давали знать, что сам королевич Владислав, величая себя царем русским, идет прямо на Москву.