Главная История России С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. Том 4. Глава третья. Внутреннее состояние русского общества от кончины князя Мстислава Мстиславича Торопецкого до кончины великого князя Василия Тёмного (1228-1462) (часть 21)
История
Книги
Новости
2013
1234567
2012
312
Наша кнопка


HistoryLine.Ru logo

Статистика


Глава третья. Внутреннее состояние русского общества от кончины князя Мстислава Мстиславича Торопецкого до кончины великого князя Василия Тёмного (1228-1462) (часть 21)

О занятиях княжеских в описываемое время по характеру источников мы имеем меньше известий, чем в период предшествовавший. Против прежнего для князей прибавилась теперь новая, важная и тяжкая обязанность - это поездки в Орду; Иоанн Калита ездил туда девять раз; сын его Симеон Гордый в кратковременное княжение свое был там пять раз. Иногда князья отправлялись в Орду и с женами и с детьми, иногда собиралось по нескольку князей и ехали туда вместе; о князе Глебе Васильевиче ростовском говорится, что он с молодых лет служил татарам и много христиан избавил от их обид; иногда князья должны были отправляться с ханом в поход.

Волынский летописец говорит, что князь Даниил галицкий, поехавши однажды провожать свое войско, убил на дороге сам рогатиною три вепря, да отрок его - трех же. О племяннике Данииловом, князе Владимире Васильевиче волынском, говорится, что он был ловец добрый и храбрый, завидит вепря или медведя, не станет дожидаться слуг, но сам сейчас убьет всякого зверя. Не знаем, в такой ли степени северные князья разделяли эту страсть к охоте с своими южными соплеменниками мы видели, что князь Владимир Андреевич серпуховской запретил сыновьям в духовном завещании охотиться без позволения в чужих уделах; видели, что у князей были ловчие, псари и сокольники, которыми они дорожили; но, с другой стороны, мы знаем, что для князей охота составляла также промысел, что они посылали без себя своих ловчих добывать зверя и птицу. Так, в сказании о Луке Колоцком говорится, что когда сокольники удельного князя можайского Андрея Димитриевича выезжали по княжескому приказу с ястребами и соколами на ловлю, то Лука бил и грабил сокольников, ястребов и соколов себе брал, и случалось это много раз. Князь Андрей Димитриевич терпел иногда и посылал к Луке, но тот приказывал отвечать ему жестоко и сурово и сам не переставал бить и грабить не только сокольников, но и ловчих княжеских, отнимая у них медведей. Один из ловчих решился отомстить Луке и нашел удобный случай: поймавши однажды медведя лютого, он приказал вести его мимо Лукина двора; Лука, увидавши медведя, вышел сам к нему с служкою и приказал княжескому ловчему пустить зверя на дворе; тот воспользовался случаем и выпустил медведя прежде, чем Лука успел уйти в комнаты: зверь бросился на него и истерзал так, что слуги отняли его едва живого. Из этого рассказа видно, что ловили больших медведей живыми и употребляли их потом на утеху.

Как северные князья проводили свой день, видно отчасти из одного известия, именно из известия о Суздальской битве: здесь сказано, что великий князь Василий Васильевич ужинал у себя со всеми князьями и боярами и пир продолжался до глубокой ночи. На другой день по восшествии солнца (7 июля) великий князь приказал служить заутреню, после которой пошел опять уснуть. Видим, что по утрам к князю являлись сыновья его, бояре и другие люди с разными делами по управлению. Смерти княжеской предшествовало обыкновенно пострижение в иноки и в схиму; о кончине князя Димитрия Святославича юрьевского рассказывается, что когда ростовский епископ постриг его в иноки и в схиму, то он внезапно лишился употребления языка, потом опять стал говорить и, взглянувши на епископа радостными глазами, сказал ему: "Господин отец, владыка Игнатий! Исполни господь бог твой труд, что приготовил меня на долгий путь, на вечное лето, снарядил меня воином истинному царю Христу, богу нашему". Вот подробное описание кончины великого князя тверского Михаила Александровича: уже два года прошло, как Михаил отправил в Царьград послов с милостынею к соборной церкви св. Софии и к патриарху, по своему обычаю; император и патриарх приняли и отпустили послов тверских с большою честию, и патриарх отправил к Михаилу своего посла с иконою страшного суда, с мощами святых, с честным миром. Когда великий князь узнал, что послы приближаются к Твери, то велел им войти в город к вечеру: пришла ему мысль - встретив икону от святого места и приняв благословение от патриарха, не возвращаться более домой. На другой день утром, когда сыновья, другие князья, бояре и разные люди ждали его с делами по обычному городскому управлению, Михаил не велел уже никому входить к себе, а позвал одного епископа Арсения, которому объявил о намерении своем постричься, прося его, чтоб он не говорил об этом никому другому. Несмотря на то, уже по всему городу разнесся слух, что Михаил хочет оставить княжение и постричься в монахи. Народ изумился, иные не верили, но все собирались, как на дивное чудо; бояре и отроки его, склоняясь друг к другу, проливали слезы, плакала княгиня, молодые князья, но в присутствии Михаила никто не смел сказать ни слова, потому что все боялись его: был он человек страшный, и сердце у него точно львиное. Между тем послы из Царяграда вошли в город, неся священные подарки; епископ, все духовенство и множество народа вышли к ним навстречу со свечами и кадилами, вышел и сам великий князь, с трудом вставши с постели, и встретил послов на своем дворе у церкви святого Михаила. Поклонившись иконе, Михаил приказал отнести ее в соборную церковь св. Спаса, сам ее проводил туда и, когда икону поставили на приготовленное для нее место, вышел из церкви к народу, стал на высокую ступень и, поклонясь на все стороны, сказал: "Простите меня, братия и дружина, добрые сыны тверские! Оставляю вам любимого и старшего сына Ивана, пусть будет вам князем вместо меня, любите его, как и меня любили, а он пусть соблюдает вас, как я соблюдал". Народ отвечал горькими слезами и похвалами своему старому князю, который смиренно всем опять поклонился и пошел на пострижение в Афанасьевский монастырь, где за известную плату выпросился жить у одного монаха, именем Григория. На четвертый день он принял пострижение под именем Матвея и через восемь дней после этого обряда умер. В рассказе о кончине князя Димитрия Юрьевича Красного говорится, что его не хоронили семь дней, до тех пор пока приехал брат его Димитрий Шемяка; тогда отпели, положили в колоду, засмолили ее и повезли в Москву для погребения в церкви архангела Михаила - общем месте погребения всех потомков Калиты, как великих князей, так и удельных. Великий князь Василий Васильевич Темный, по словам летописца, хотел пред смертию постричься в монахи, но ему не дали воли; умер он в субботу, в третьем часу ночи, а на другой день, в воскресенье, схоронили его - следовательно, без особенных обстоятельств хоронили на другой день. На юго-западе погребение волынского князя Владимира описывается так: княгиня с слугами дверными омыли тело, обвили его аксамитом с кружевом, положили на сани и повезли во Владимир, где поставили в Богородичной церкви на сенях, потому что было уже поздно; на другой день совершено было погребение с обычными причитаниями. Похвала доброму князю в устах летописца мало рознится от прежней; но в ней не встречаем известных слов об отношениях к дружине; о великом князе Василии Ярославиче костромском говорится, что он был очень добродетелен, любил бога от всего сердца, без лукавства, был милостив, ко святым церквам прилежен, чтил много епископов как начальников и пастырей, любил и чтил и весь священнический и монашеский чин; был незлобив и легко прощал согрешающих пред ним. О князе Глебе Васильевиче ростовском говорится, что он пищи и питья не щадил и подавал требующим, много церквей построил и украсил иконами и книгами, священнический и монашеский чин очень почитал, ко всем был любовен и милостив, гордости ненавидел и отвращался от нее как от змия; когда умер, то немалую жалость и плач оставил по себе всем знающим его. Об одежде княжеской мы уже могли составить понятие при исчислении вещей, остававшихся после князей московских; в летописи при описании бегства князя Василия Михайловича кашинского сказано, что он убежал в одном терлике и без кивера. При описании наружности волынского князя Владимира Васильковича говорится, что он стриг бороду.

Цитата

Только люди пьют вино, а остальные животные — ключевую воду
Античный афоризм