После этого удачного похода на болгар Юрий решился укрепить за Русью важное место при устье Оки в Волгу, где привыкли собираться суздальские и муромские войска: здесь в 1221 году заложен был Нижний Новгород. Он был основан на земле мордвы, с которою, следовательно, необходимо должна была возникнуть борьба; в 1226 году великий князь посылал братьев своих Святослава и Ивана на мордву, которую они победили и взяли несколько сел. В 1228 году в сентябре Юрий послал было на мордву племянника Василька Константиновича ростовского с воеводою своим, известным Еремеем Глебовичем, но возвратил их за непогодою, потому что лили дожди день и ночь, а зимою в генваре месяце отправился в поход сам с братом Ярославом, племянниками Константиновичами и муромским князем Юрием; русские вошли в землю мордовского князя Пургаса, пожгли и потравили хлеб, перебили скот, а пленников отправили домой; мордва скрылась в лесах и твердях, а которые не успели спрятаться, тех перебила младшая дружина Юриева. Видя успех Юрьевой дружины, младшая дружина Ярославова и Константиновичей тайком отправилась на другой день в дремучий лес на поиски за мордвою; мордва дала им зайти в глубину леса, потом окружила их и одних истребила на месте, других поволокла в свой укрепления и там перебила. Между тем болгарский князь пришел было на Пуреша, присяжного князька Юрьева, но услыхав, что великий князь жжет села мордовские, побежал ночью назад, а Юрий с братьею и со всеми полками возвратился домой по здорову. Вообще, несмотря на всю медленность, недружность наступательного движения Руси на финские племена, последним не было возможности с успехом противиться ей, потому что Русь мимо всех препятствий к государственному развитию все шла вперед по пути этого развития, тогда как финские племена оставались и теперь на той же ступени, на какой славянские племена дреговичи, северяне, вятичи находились в половине IX века, жили особными и потому бессильными племенами, которые, раздробляясь, враждовали друг с другом. Местное предание очень верно указывает на причину подчинения финских племен Руси: на месте Нижнего Новгорода, говорит оно, жил некогда Мордвин Скворец, друг Соловья Разбойника, у него было 18 жен и 70 сыновей. Чародей Дятел предсказал ему, что если дети его будут жить мирно, то останутся владетелями отцовского наследия, а если поссорятся, то будут покорены русскими; потомки Скворца начали враждовать между собою, и Андрей Боголюбский изгнал их с устья Оки.
Не таковы были отношения Руси к западным ее диким соседям - литовцам, которых набеги становятся все сильнее и дружнее; в 1190 году Рюрик Ростиславич, будучи еще князем белгородским, по родству своему с князьями пинскими, которые должны были особенно терпеть от Литвы, предпринял было поход на нее, но не мог дойти до земли Литовской, потому что сделалось тепло и снег растаял, а в этой болотистой стране только и можно было воевать в сильные холода. Счастливее был зять его, знаменитый Роман волынский, о поведении которого относительно пленных литвы и ятвягов уже было упомянуто; в 1196 году, по словам летописи, Роман ходил на ятвягов отмщеваться, потому что они воевали его волость; когда Роман вошел в их землю, то они не могли стать против его силы и бежали в свои тверди, а Роман пожег их волость и, отомстившись, возвратился домой. Усобицы, возникшие на Волыни по смерти Романа Великого, дали ятвягам и литве возможность опустошать эту страну: под 1205 годом читаем известие, что литва и ятвяги повоевали землю от Турийского до Червеня, бились у самых ворот Червенских; беда была в земле Владимирской от воеванья литовского и ятвяжского, говорит летописец. В 1215 году литовские князья, числом 21, дали мир вдове Романовой, которая немедленно употребила их против поляков. В 1227 году ятвяги пришли было воевать около Бреста, но потерпели поражение от Даниила Романовича. Северо-западные русские границы не были также безопасны от литвы: в 1183 году бились псковичи с литвою и много потерпели зла от нее. В 1200 году литовцы опустошили берега Ловати, новгородцы погнались за ними и обратили их в бегство, убивши 80 человек и отнявши добычу. В тот же год воевода великолуцкий Нездила Пехчинич ходил с небольшою дружиною на летголу, застал неприятелей спящими, убил 40 человек, а жен и детей увел в плен. Под 1210 годом упоминается снова о набеге литовском на Новгородскую область; в 1213 году литовцы пожгли Псков; в 1217 литва опять воевала по Шелони; в 1225 около Торопца; в 1224 пришла к Русе: посадник Федор выехал было против нее, но был побежден; в 1225 литовцы, в числе 7000, страшно опустошили села около Торжка, не дошедши до города только трех верст, побили много купцов, попленили и Торопецкую волость всю; князь Ярослав Всеволодович нагнал их близь Усвята, разбил, истребил 2000 человек, отнял добычу, из русских пал здесь торопецкий князь Давыд - сын Мстислава Храброго.
На юге и юго-востоке продолжалась прежняя борьба с степняками или половцами. Когда Андрей Боголюбский посадил брата своего Глеба в Киеве, то в русских пределах явилось множество половцев; одна половина их вошла в пределы Переяславского княжества, а другая - Киевского, и обе послали к Глебу с такими речами: "Бог и князь Андрей посадили тебя на твоей отчине и дедине в Киеве, а мы хотим урядиться с тобою обо всем, после чего мы присягнем тебе, а ты нам, чтоб вы нас не боялись, а мы вас". Глеб отвечал: "Я готов идти к вам на сходку" и стал думать с дружиною, к каким половцам идти прежде? Решили, что лучше идти сперва к Переяславлю, потому что князь тамошний, Владимир Глебович, был тогда мал, всего 12 лет. Глеб и пошел на сходку к переяславским половцам, а другим русским (т.е. киевским) послал сказать: "Подождите меня здесь: теперь я еду к Переяславлю, и когда умирюсь с теми половцами, то приду и к вам на мир". Но киевские половцы, услыхав, что Глеб пошел на ту сторону Днепра, начали рассуждать: "Глеб-то поехал на ту сторону, к тем половцам, и там долго пробудет, а к нам не поехал, так мы пойдем на Киев, возьмем села и пойдем домой с добычею".